КАК УЧИТЬ СЛОВА: Капризы и причуды слов

В предыдущих постах этой серии мы с вами разобрались, что учить слова надо не «по карточкам», то есть связывая написание английского слова с его русским переводом. Помимо написания мы должны еще многое знать о слове: например, его произношение, значение (именно в контексте других английских слов, а не в смысле «перевода» на русский), а также его коннотацию, то есть эмоциональный багаж слова (хорошо или плохо и насколько хорошо или плохо). Но и это еще не всё! Еще одним важным компонентом «знания слова» является его грамматические капризы и причуды, которые бывают двух типов.

Во-первых, вам уже наверняка попадались английские существительные, имеющие неправильную форму множественного числа (например, man – men или child – children), или глаголы, имеющие неправильную форму прошедшего времени (такие как go – went или eat – ate). Такие выверты слова нельзя не знать, если вы хотите его правильно употреблять в своей речи.

К счастью, чем больше вы учите английский и чем дальше продвигаетесь в своем словарном запасе, тем меньше таких «неправильных» новых слов вам будет попадаться. Практически все они попадутся вам в начале вашего освоения английского. Но это же глупо сделать самые нужные слова неправильными, воскликните вы! Увы, английский (да и любой другой язык) не создается каким-то умным дизайнером для того, чтобы его с легкостью изучали иностранцы. Язык формируется тем, как его осваивают его носители примерно двухлетнего возраста. А они вполне в состоянии запомнить неправильные глаголы и существительные, лишь бы они достаточно часто повторялись в речи взрослых вокруг них. Например, когда-то слова tooth «зуб», foot «стопа» и book «книга» имели неправильные формы множественного числа. Однако, в Средние века все детки имели feet и почти все имели teeth (хоть сколько-то!), но далеко не всем двухлеткам попадались “beek” (книги). Поэтому со временим это слово «поправилось», и неправильная форма заменилась на правильную books. Таким образом, неправильными бывают только частотные слова, а они – именно те первые слова, которые учат иностранцы.

А откуда вообще берутся неправильные формы слов? Язык – это система, где всё должно быть разложено по полочкам. И не потому, что так хочется иностранцам, которые его учат, а такова его природа в принципе! Однако, по прошествию некоторого времени в языке, так как он все время меняется, начинают собираться разные «неправильности». Примерно как у нас дома собирается пыль, а вещи как бы расползаются со своих мест… Но если в доме мы можем устроить генеральную уборку, разложить все по местам, вытереть пыть и помыть окна, то в языке такая «генеральная уборка» невозможна. Язык иногда «зачищает» свою внутреннюю помойку, но это скорее похоже на то, как убираюсь в доме я: сегодня протру пыль, завтра вынесу мусор, послезавтра помою посуду. Вроде и никогда не бывает особо грязно, но и идеального порядка тоже не бывает. Так же и в языке: то тут что-то регуляризуется (т.е. неправильное заменяется правильным), то там, но всегда есть какие-то «неправильности». С этим наплывом хаоса приходится смириться.

Из всего вышесказанного вытекает ЛАЙФХАК: слова, которые явно по смыслу новые в языке (например, vacuum или download), всегда правильные. То же самое можно сказать и о глаголах, образованных от существительных, типа water или book. Они тоже всегда правильные. Технические термины и редкоупотребимые слова тоже правильные.

(Продолжение следует)

Должен ли учитель английского быть носителем?

Наш разговор в предыдущих постах об акценте плавно подвел нас к третьему вопросу: должен ли учитель английского быть носителем? Мнение о том, что да, широко распространено среди как учителей английского, так и тех, кто хочет английский выучить. Но я с этим категорически не согласна. И не потому что сама преподаю английский, не являясь носителем. Ведь я преподавала и русский тоже, причем как детям, так и взрослым. И преподавать английский, а не русский – это мой сознательный выбор. Мне кажется, что именно тем, кто учит английский, я могу помочь больше и лучше. Почему?

Во-первых, давайте посмотрим повнимательнее на эту идею, что если человек является носителем какого-то языка, то он в силу своего «носительства» сможет этому языку научить. Вот вы, мои читатели, носители русского. Давайте представим себе, что вам надо научить русскому языку, скажем, американца, который русского не знает. С чего вы начнете? Как будете работать, например, с глаголами движения? А с понятием рода существительного и согласования? А с какого падежа начнете? А вторым какой падеж будете вводить? Как именно будете падежи или глаголы отрабатывать? Не знаете? Но вы же носители!

Конечно, чтобы преподавать язык, нужно этим языком хорошо владеть. Но это лишь верхушка айсберга! Помимо собственно владения языком, нужно знать еще его структуру, неплохо бы и историю. Кроме того, очень поможет знать сходства и различия между родным языком ваших учеников и изучаемым языком. Всем этим занимается лингвистика. В дополнение к лингвистике, хороший педагог знает педагогику (простите за «масло масленное»), а также психологию, методологию, нейрофизиологию мозга, физиологию обучения… и многое другое.

Конечно, человек со всеми этими знаниями и практическими навыками преподавания может быть и носителем изучаемого языка, но сам факт «носительства», как мы видим, вытесняется многими другими факторами. И потом, найти носителя английского, который хорошо знает русский (и может помочь вам и объяснением на русском, и сравнением английских структур с русскими), на практике гораздо тяжелее, чем найти носителя русского, который хорошо знает английский. А главное, что вам не даст ни один носитель английского – это личный пример того, что можно достигнуть, будучи носителем русского и изучая английский уже потом.

Готовы попробовать? Пишите в личку или на asya_pereltsvaig “at” yahoo “dot” com

Можно ли поменять акцент?

Мы уже выяснили, что акцентов в английском языке множество, и каждый говорит с каким-нибудь акцентом. А можно ли научиться говорить как носитель, хотя бы в смысле акцента? Часто встречается такая логика: 1) дети могут слышать все разнообразие звуков (а слышать значит научиться эти звуки воспроизводить) только до 10-месячного возраста, 2) а значит после этого возраста уже невозможно изменить свой акцент, а значит и научиться говорить как носитель, 3) поэтому глупо дискриминировать учителей английского, для которых это неродной язык. Не знаю, как вам, но мне эта цепочка рассуждений кажется абсолютно нелогичной, но давайте разбираться по порядку.

Во-первых, научные исследования действительно показывают, что дети на первом году жизни слышат контрасты между звуками, которые «не слышат» (а точнее, на которые не обращают внимание) взрослые носители языка. Например, по-русски «п» и «б» – это два разных звука и нам понятно, что «папа» и «баба» – это два разных слова. А носителям арабского это не очевидно. Для них «папа» и «баба» – это одно и то же, так же как для носителей русского sheep и ship кажутся звучащими одинаково. Однако, маленькие арабские детки различают «папа» и «баба», а маленькие русские детки различают sheep и ship. Однако, примерно к концу первого года жизни ребенок перестает обращать внимание на те звуковые контрасты, которые не играют смыслоразличительной роли в их родном языке. Арабские детки перестают обращать внимание на разницу между «п» и «б», а мы перестаем обращать внимание на разницу между «напряженным и» и «расслабленным и» в словах sheep и ship.

Это все так, однако это не значит, что мы больше не можем слышать эти звуки. Точно также язык заставляет нас обращать внимание на какую информацию или позволяет игнорировать ее: носители русского языка обращают внимание на насыщенность цвета между зеленым и фиолетовым, чтобы различать «синий» и «голубой», а для носителей английского эта разница без надобности. Но и те, и другие могут видеть оттенки цвета и, например, из группы одинаковых синих квадратиков выбрать один, отличающийся по оттенку в сторону голубого. Итак, «не слушаем» или «не обращаем внимание» не значит «теряем способность слышать».

Во-вторых, утверждение о том, что во взрослом возрасте невозможно изменить свой акцент по факту ложно: многие взрослые люди специально или подсознательно меняют свой акцент. Например, те, кто смотрел британский детективный сериал про инспектора Морса (“Inspector Morse”, кстати, очень рекомендую!), вспомнят сержанта Льюса, выходца из Ньюкасла, говорящего с соответствующим акцентом, Geordie. А вот в продолжении сериала (“Inspector Lewis”), где он становится инспектором, этот же персонаж (которого играет тот же актер, Kevin Whately) говорит уже с другим (южно-британским) акцентом. Что вполне оправдано, так как теперь он уже давно живет в Оксфорде, долго общался с Морсом, да и в должности был повышен, а следовательно и социально подрос. И никто из зрителей не закидал телевидение с письмами «так не бывает, почему Льюис поменял акцент, это же невозможно!»… да и сам Кевин Уэйтли, выходец из Нортумберленда в северной Англии, прекрасно справился с обоими «неродными» для себя акцентами!

Менют акценты не только персонажи сериалов или актеры, но и политики. Например, Маргарэт Тэтчер поменяла свой акцент выходца из Линкольшира (восточная Англия) на RP, Received Pronunciation (акцент, связанный с южной Англией и аристократическим положением). А вот Тони Блэр наоборот ввел в свою речь элементы акцента кокни, характерного для рабочих районов Лондона. Почему они так поступили, думаю, вы догадаетесь сами.

Американские политики тоже не отстают от своих британских коллег по части смены акцента. Например, Майкл Блумберг избавился от бостонского акцента, а Берни Сандерс наоборот всячески подчеркивает свой акцент, характерный для жителей Нью-Йорка еврейского происхождения. (Нью-Йоркцы итальянского происхождения, например, говорят немного иначе; их акцент можно услышать в сериале “The Sopranos”).

Из всего вышесказанного следует, что акцент поменять можно, хотя для этого нужно будет приложить определенные усилия. Но любой человек может научиться говорить с любым акцентом.

Ну и последнее: если бы миф о том, что акцент поменять нельзя, был бы правдой, то какая была бы разница в том, ваш учитель носитель или нет? Тут я вообще не вижу логики. Ну а так как над произношением работать можно и нужно, то желательно иметь учителя, который звучит прилично, а является ли он (или она) носителем уже не суть важно. Но о мифе «учителя-носителя» я напишу отдельно.

Готовы попробовать? Пишите в личку или на asya_pereltsvaig “at” yahoo “dot” com

Что такое акцент и кто говорит с акцентом? Бывают ли акценты “хорошие” и “плохие”?

Как это часто бывает в области языка, бытовое и научное понимание термина «акцент» очень разнится. Обыватели обычно под «акцентом» имеют в виду произношение человека, для которого данный язык не является родным. Люди с Кавказа, например, говорят по-русски с определенным акцентом. Американцы тоже говорят по-русски с акцентом. Для лингвистов же «акцент» – это образ говорения, определенное произношение. И неважно, родной это для человека язык или нет. В таком понимании акцент есть у всех. Люди из Вологды или Брянска говорят по-русски с акцентом, даже несмотря на то, что и для тех, и для других русский – это родной язык. Точно так же, американцы, англичане, австралийцы, новозеландцы и другие все говорят с акцентом, причем каждый со своим. На самом же деле акцентов в английском гораздо больше, чем стран, где на нем говорят (почему именно, можно обсудить позже, если это кого-то интересует). Жители Йоркшира или г. Ньюкасл говорят со своими (разными!) акцентами, как и выходцы из Ливерпуля, Бирмингема или Эдинбурга. И все это британские акценты. А в США есть свои акценты, по которым можно отличить жителя Бостона от техасца или выходца из Алабамы.

Кроме того, акцент зависит не только от места жительства или места рождения, а от других факторов, таких как возраст или социо-экономическое положение. Например, в своем знаменитом исследовании, которое положило начало социолингвистике, Вильям Лабов показал, что жители Нью-Йорка тем более склонны опускать “r” в словах типа fourth и floor, чем ниже их социо-экономическое положение. Недавно результаты этого исследования были подтверждены на материале риалити-шоу Say Yes To The Dress: была обнаружена корреляция между произношением “r” в подобных словах и ценой свадебного платья, которое в итоге покупала невеста. Чем больше “r”, тем на более дорогой наряд раскошеливалась девушка.

Бывают ли акценты «хорошие» и «плохие»? Если мы под акцентом понимаем *иностранный акцент*, то понятно, что желательно от такого акцента максимально избавиться, хотя бы для того, чтобы вас понимали носители. Если вы путаете sheep и ship, или dad и dead, или pot и pod, вас будут элементарно не понимать. Если же мы под акцентом понимаем *любое* произношение, то вопрос становится более сложным. С одном стороны, вас могут не понять, как впрочем могут не понять другого носителя английского с необычным для слушающего произношением. (Я проводила такой эксперимент на своих лекциях в США: проигрывала записи некоторых британских акцентов и спрашивала, о чем там говорилось; многие действительно оставались загадкой для носителей американского английского!)

Но помимо вопроса о понимании, есть еще и психологическо-эстетическая сторона вопроса, и она тоже много исследовалась. Нравится ли это людям типа автора Canguro English или нет, но носители английского по-разному относятся к людям в зависимости от их (родного!) акцента. В одном из исследований экспериментаторы звонили по объявлениям о сдачи квартир и говорили с акцентом афро-американцев, латинос или с «обычным» (стандартным) американским английским акцентом. А потом у людей спрашивали их мнение о звонивших. И хотя звонили одни и те же люди, квартирные хозяева не только «вычисляли» их якобы расовую принадлежность (фиктивную, соответствующую акценту), но и приписывали людям такие характеристики как рост (!), внешнюю привлекательность, социальный статус, интеллект, уровень образования, черты характера, надежность и даже склонность к преступной деятельности.

Подобные исследования проводились и в Великобритании. Тот акцент, который пропагандируют большинство британских преподавателей английского, называется RP или Received Pronunciation. Согласно исследованиям, 31% британцев считает его привлекательным, хотя на нем говорят всего 2% населения Туманного Альбиона. Правда, это не самый привлекательный в их глазах акцент: аж 42% британцев считают приятным акцент жителей Ирландии. А вот акцент жителей Северной Ирландии «заценили» только 5% британцев. Среди других акцентов, признанных привлекательными акценты Уэльса, Йоркшира и Ньюкасла. А вот акценты жителей Бирмингема, Ливерпуля, Манчестера и Глазго были признаны неприятными. Другие британские исследования показали, что бирмингемский акцент придает его носителям оттенок криминальности, а 28% британцев чувствуют на себе дискриминацию из-за акцента. Ужас? Да.

А теперь внимание вопрос: что должен делать хороший учитель английского (как иностранного)? Скрывать, что акцент влияет на то, как человека будут воспринимать другие или говорить об этом? Мне кажется, что глупо давать ученикам превратное представление об акценте, навязывать местный (чуть не написала “местечковый” акцент или говорить, что все акценты равны. Но по счастию, у нас есть несколько вполне приемлемых вариантов, ведь “стандартных” английских акцентов несколько. В зависимости от необходимости, можно акцентироваться на стандартном британском или стандартном американской акценте. Но главное, на мой взгляд, это не учить учеников говорить с каким-то конкретным местным акцентом, а говорить так, чтобы их понимали (и они понимали носителей), обращая при этом их внимания на существующие различия в произношении, выборе слов или грамматике.

И о “геймификации всей страны…”

Недавний репост лонгрида от Maria Kochakova про «геймификацию образования, эдьютейнмент и пляски с бубном вокруг учащихся» вызвал интересные коментарии, на которые захотелось ответить текстом, а не коротким коментарием. С мнением Марии о том, что вот эти все развлекательные маневры «это если не совсем зло, то довольно амбивалентная штука, которая таит в себе огромные подводные камни», я согласна. Почему?

Во-первых, как признает сама Мария, «все образовательные свистелки-перделки» создают иллюзию легкости, которая для студентов (особенно, замечу, молодых студентов ВУЗов) совсем не полезно, потому что покажите мне тот договор с миром, где вам обещано, что будет легко? Нет такого договора, тогда и не просите, будет трудно.

Но это не чисто садизм педагогической профессии. И не просто «обучающий момент» (teaching moment): типа, учитесь тому, что в жизни все дается с трудом. Дело в том, что как показывает нейронаука, наш мозг благодарит нас «приятными» нейромедиаторами за преодоление трудностей. Это тот самый «кайф», который мы чувствуем, когда залезли на Эверест, решили математическую задачку или выиграли шахматную партию (нужное подчеркнуть). Даже если наше достижение не несет в себе какой-то практической полезности, то мы все равно чувствуем некий прилив сил и позитива. Точно то же самое мы чувствуем в ходе учебного процесса, когда выучиваем сложный стих, доказываем теорему или правильно составляем предложение с present perfect continuous. Пляски же с бубном и упрощение до уровня плинтуса отнимают у учащегося возможность словить такой кайф.

Но дело не только в приятности. Эти же нейромедиаторы облегчают дальнейшее обучение. Поэтому если не слишком сложно, то и плохо запоминается, то есть переписывается в долгосрочную память. Народная мудрость «трудно в ученье, легко в бою», оказывается, имеет под собой нейрофизиологическую базу.

Научные исследования подтверждают: игры и тесты обучают лишь тому, чтобы играть в эти игры или проходить эти тесты, а разжевывание материала в формате PowerPoint с картинками и прочими «танцами с бубном» не способствуют лучшему усвоению материала. Проблема не в самом софте, так как Prezi, SlideRocket или Impress с еще большими техническими наворотами не решают этой проблемы: как заметил автор этой статьи, «от PowerPoint студенты становятся глупее, а преподаватели – скучнее». Конечно, сейчас с переходом на удаленку нет реальной возможности сделать всё то и так, как это было бы в реальном классе, и приходится адаптировать преподавание под эти реалии. Обучение языку, как ни странно, лучше других предметов, переводится в формат зум-скайп-мессенджер. (Я успела за карантин попреподавать несколько курсов по лингвистике в университете, так что есть с чем сравнить.)

Главный оргвывод из всего вышесказанного: задача педагога заключается в том, чтобы поймать ту точку баланса *для конкретного студента* (или конкретных студентов, что еще сложнее) между «слишком просто и не дает нейрофизиологического кайфа» и «слишком сложно и отбивает мотивацию». С моими учениками я всегда стараюсь «подталкивать» их на этот край интересной сложности.

Готовы попробовать? Пишите в личку или на asya_pereltsvaig “at” yahoo “dot” com

КАК УЧИТЬ СЛОВА: КОННОТАЦИЯ

Длинное слово в заголовке поста обозначает эмоциональную нагрузку того или иного слова, в дополнение к буквальному, лексическому значению этого слова. Объясню на примере: вот русские слова «разведчик» и «шпион». Вроде занимается и тот, и другой одним и тем же: добывает данные о противнике, а слова два! Но носителю русского языка понятно, что «разведчик» он хороший, он «наш», а «шпион» он «ихний», он работает против нас. Например, Штирлиц – разведчик, хотя для Мюллера он шпион. В общем, «разведчик» со знаком плюс, а «шпион» со знаком минус. Это и есть коннотация.

В английском такое тоже бывает и очень часто. Например, барышню с некоторым количеством лишнего веса можно назвать plump или curvaceous, и тогда это хорошо. А можно ее же назвать fat или podgy, и тогда это плохо. А худенькую барышню можно назвать slim или slender, и это хорошо, а можно – gaunt или scrawny, и это плохо. И вот еще два слова, которые легко спутать: terrible – это «ужасный» (плохо), а terrific – это «прекрасный» (хорошо). Заметим, что и в русском языке мы можем сказать «Она ужасно красивая», хотя ничего страшного в ее красоте нет; здесь «ужасно» просто заменяет «очень».

Помимо «эмоционального знака», в понятие коннотации входит и «сила» этого эмоционального значения. Очень часто бывают пары и даже целые группы слов, где общее лексическое значение одно и то же, а разнице в силе. Например, important – это «важный», а paramount – это «очень важный», very important. Или вот: unhappy – это «невеселый», а miserable – это «очень несчастный», very unhappy. И еще один пример: afraid – это «боится», scared – это «очень боится», terrified – это «в ужасе», а petrified – это «замерший от ужаса». В общем, смысл примерно один, а разница в силе.

ЛАЙФХАК: Когда вы работаете с новым словом, обязательно обращайте внимание на контекст и на эмоциональную нагрузку слова.


УЧИМ АНГЛИЙСКИЙ: Не надо извиняться!

Ученики часто приходят ко мне со страхом ошибиться. Многие из них в этой проблеме не признаются, а некоторые даже не осознают, что такая проблема есть. Но она обязательно проявляется, и самым частым ее проявлением является… извинение. Ученики извиняются за неправильно произнесенное слово, грамматическую ошибку или плохо подобранное слово. Думаю, для многих этот рефлекс тянется еще из советской и пост-советской школы, где учителя довольно часто вбивали нам в голову, что ошибаются только тупицы, и это наша вина, что мы не знаем правильно ответа (и уж никак не вина самого учителя!). Но это вовсе не так!

На занятиях вполне нормально ошибаться, по самым разным причинам: по незнанию, по невниманию, можно просто оговориться. Это бывает со всеми и это нормально. И за это не надо извиняться! Если бы вы никогда не ошибались, то во-первых были бы суперменами и супервуменами, а не живыми людьми, а во-вторых, зачем бы вам было заниматься английским с преподавателем?! Ошибки, пробелы в знаниях, недоработки в навыках – это материал для нашей с вами дальнейшей работы. Для хорошего преподавателя, как и для вас самого, ошибки – это сигналы о том, над чем нужно поработать и насколько правильно задан темп обучения. Если вы делаете ну очень много ошибок на занятии, значит, вы зашли слишком далеко вперед и попали в слишком сложную для вас на данном этапе территорию. Но если вы совсем не делаете ошибок, значит мне нужно быстрее «пихать» вас вперед.

И еще: ваши ошибки никак не оскорбляют мои чувства! Даже если вы 20 раз за урок скажете «хОтел» (с неправильным ударением на первом слоге), я не обижусь, честное слово! Для меня это повод подумать об улучшении моих методов, но не более.

Готовы попробовать? Пишите в личку или на asya_pereltsvaig “at” yahoo “dot” com


КАК УЧИТЬ СЛОВА: СЛОВА-РОДСТВЕННИКИ

Вчера мы видели, что в английском много слов похожих на русские аналоги, потому что английский заимствовал эти слова из русского языка, правда многие из них знакомы только специалистам и используются для обсуждения российских реалий: Dekabrist, dacha, ikonostas. Аналогично, в русском языке очень много заимствований из английского, о некоторых из которых мы уже говорили: например, «рельсы» от rails, «кексы» от cakes и так далее. А сегодня мы поговорим еще об одном классе слов, которые мы уже как бы знаем (или точнее, которые нам легче запомнить), потому что у них есть «родственники» в русском языке.

Под «родственниками» надо понимать, что это слова произошедшие от общего слова-предка. Русский язык и английский – дальние родственники, так как оба языка произошли от общего языка-предка. Этого прадедушку и русского, и английского звали «праиндоевропейский язык», и говорили на нем примерно 6 тыс. лет назад (когда и где именно – это еще открытый научный вопрос, и об этом у меня есть книга, так что если кому интересно, могу рассказать подробнее). Так вот из этого общего языка-предка и английский, и русский унаследовали много слов. В ходе истории эти слова меняли и произношение, и значение, причем независимо в английском и в русском, но тем не менее эти параллели до сих пор просматриваются в сотнях разных слов. Сегодня мы посмотрим на те из них, которые связаны с едой. Я напишу ниже английские слова (разделив их по группам, начиная от наиболее очевидных), а вы подумаете, каковы из аналоги в русском, договорились? Поехали!

  • apricot, soup, tuna, goose, fruit
  • milk, salt, wine, rice
  • apple, sugar, water

А напоследок несколько слов с подвохом (лингвисты называют их «ложные друзья переводчика»): вроде бы то же слово, а значение другое!

  • cutlet – отбивная, но не рубленная котлета
  • compote – густой соус из фруктов, а не жидкий напиток
  • leak – лук-порей, а не просто лук
  • cream – сливки, а не крем
  • vinaigrette – заправка для салата, а не сам салат

А какие еще слова-родственники в английском и русском вы знаете?


УЧИМ АНГЛИЙСКИЙ: Как часто надо заниматься английским?

Многие обращающиеся ко мне новички спрашивают, а не слишком ли это редко заниматься раз в неделю? (Это моя стандартная схема: один часовой урок в неделю.) Однозначно, слишком редко! Лучше всего заниматься английским каждый день, если жизнь позволяет. Ведь у всех есть работа, семья, домашние хлопоты, хобби, да мало ли что еще. Даже в режиме самоизоляции свободного времени у многих не появилось. Однако, если вы найдете для занятий английским хотя бы по полчаса в день, но зато каждый день – это будет лучше всего. Если не каждый день, то хотя бы через день. Меньше, чем по полчаса оказывается не так уж эффективно: пока разложишь материалы, вспомнишь, сосредоточишься, 15-20 минут пролетает, и ничего не успеваешь сделать. Больше часа – сильно устаешь, внимание рассеивается. Итак, находим по полчаса-часу каждый день. Причем, это не обязательно время за столом с книгами или гаджетами. Это может быть прогулка, во время которой вы что-то слушаете, поход по магазинам, во время которого вы читаете этикетки по-английски, или домашние хлопоты, во время которых вы подпеваете.

Так если я советую заниматься английским каждый день, то почему предлагаю уроки всего лишь раз в неделю? Дело в том, что я пытаюсь достигнуть баланса между эффективностью занятий и экономией Ваших средств. Дело в том, что очень многое вы можете сделать сами, а мне нет смысла слушать с вами аудио записи или ждать, пока вы продумаете сочинение. На еженедельном уроке я проверяю, насколько у вас «утрамбовался» в голове ранее пройденный материал, объясняю непонятное, задаю направление и показываю, как туда добраться. Но переставлять ножки вам придется самому. И вы вполне с этим справитесь, без няни в лице меня.

Готовы попробовать? Пишите в личку или на asya_pereltsvaig “at” yahoo “dot” com

КАК УЧИТЬ СЛОВА: Что нужно знать о словах?

Вчера мы с вами выяснили, что когда мы учим слова «по карточкам», то знаем о таких словах самую малость: их написание и «перевод» (часто неадекватный и неполный) на русский. Но этого мало. Что же еще нужно знать о словах?

Наверное, самое очевидное, без чего нам будет трудно употребить новое слово в своей речи – это его произношение. Часто кажется, что это и так должно быть понятно, если мы знаем, как слово пишется. Однако, английское правописание (spelling) только притворяется, что отображает произношение слова. На самом же деле, помимо произношения (а иногда и в ущерб оному) правописание отображает его структуру (то есть те морфемы из которых оно состоит), а также его происхождение. Например, звук «ф» может писаться по-английский как ph, но только в словах греческого или латинского происхождения, но не в германских словах. Поэтому fish или friend не пишется через ph! Точно так же слова с “ch” германского происхождения происносятся с «ч», а французского происхождения – с «ш». Поэтому важная должность в полиции называется chief (произносится «чиф»), а на ресторанной кухне работает chef (произносится «шеф», так же как по-русски, ведь мы тоже заимствовали это слово у французов).

Другой важный аспект произношения, который никак не отображается на произношении – это ударение. Поэтому если вы учите английский по книгам, то увидев слово hotel, вы не можете априори знать, как его произносить, и вам придется заучить, что ударение падает на второй слог! Более того, в некоторых английских словах ударение может падать и на первый слог, и на второй, в зависимости от того, существительное ли это или глагол. Так, «демонстрация» будет protest с ударением на первом слоге, а «протестовать» будет protest с ударением на втором слоге.

Поэтому лайфхак №1: всегда вместе с правописанием слова надо запоминать и его произношение!

Но и это еще не всё, а на следующей неделе я расскажу вам, что еще нужно знать о словах, чтобы уметь ими пользоваться.