У меня сегодня появился новый вебсайт (сделанный талантливой Галиной Пастернак!), посвященный преподаванию английского: http://www.englishwithasya.pereltsvaig.com/
Там вы сможете прочитать о моем опыте преподавания английского, уникальных особенностях моей методики, а также об условиях.
Я буду рада увидеть вас в числе моих (успешных!) учеников, так что пишите мне в личку в Фейсбуке или по емейлу
asya_pereltsvaig at yahoo dot com.
Был у меня тут пару недель назад спор в другом уголке Фейсбука с одной дамой по поводу учителей по английскому. Дама оказалась неприятно хамоватой, и дискуссию я там свернула, а вот вопрос остался: нужен ли хороший (то есть высококвалифицированный) учитель по английскому прямо с самого начала или для начала сойдет и «так себе» учитель, не самый квалифицированный и не так уж хорошо владеющий языком? Дама отстаивала (правда без аргументов, а чисто эмоциями и переходом на личности!) вторую позицию: мол, зачем раскошеливаться на более высококвалифицированного специалиста, если вначале не нужны сложные вещи. Типа, если вы только начинаете учить язык, то тот, кто знает А-B-C-D, вполне может вас научить А и В, даже если других букв он не знает. Я, как вы уже догадались, отстаивала обратную позицию. Почему?
Изучения языка можно сравнить со строительством дома: мы постепенно, кирпичик к кирпичику, строим свой «английский дом». Начинаем с «фундамента»: с набора звуков в языке, основ грамматическо устройства предложений и базисной лексики. Потом надстраиваем «этаж за этажом» более сложные грамматические конструкции, не самую частотную лексику, коммуникативные навыки (как задать вопрос, как ответить на вопрос, как посоветовать, как извиниться и прочее) и оттачиваем произношение. Потом уже можно заняться «декором»: красивыми словечками и выражениями, сложными (и не очень часто употребимыми) конструкциями и так далее. Как вы думаете, какого «архитектора» лучше нанять для такого проекта: того, кто дальше фундамента никогда ничего не строил, да и жил только в подвале, и о верхних «этажах» имеет лишь смутное представление, или того, кто построил много высотных домов разной сложности и представляет себе, что там вообще бывает выше подвала и как оно устроено?
«Строитель фундаментов», то есть учитель, сам не очень хорошо владеющий языком, не знающий, как устроен английский язык (и языки вообще в целом), не разбирающийся в педагогике и методике преподавания – то есть тот самый учитель, который «я выучил А-B-C-D и научу вас» – не может заложить хороший, устойчивый фундамент под ваш «английский дом». Все дальнейшие этажи будут стоять на шатком, хлипком основании, которое от малейшего «землетрясения» (например, в состоянии стресса, связанного или несвязанного собственно с английским языком) ПОСЫПЕТСЯ!
Ко мне приходит множество учеников, которые уже построили где-то «фундамент» своего английского и хотят лишь совершенствовать его. Даже больше, еще ни один обратившийся ко мне человек не сказал: «Я вот только что узнал, что есть такой английский, научите меня». То есть 100% обращающихся ко мне людей уже где-то учили английский: в школе, в университете, на курсах, по приложениям или по плейлистам в Ютюбе. Казалось бы, всё построено, надо только «повесить занавесочки». Но при ближайшем рассмотрении, «домик» оказывается очень шатким, так что приходится его перестраивать, иногда даже ломать уже выстроенные «стены». Получается ужасно неэффективно: столько времени, сил и денег ушло на то, чтобы «построить» конструкцию, которая вот-вот грозится развалиться и требует основательной перестройки.
Но дело не только в этом. Проблема еще и в том, что английский «залипает» нам в мозг, а мозг – это чуть более сложная конструкция, чем груда досок, кирпичей и труб. Может строители среди членов группы меня поправят по части моей строительной аналогии, и там тоже нельзя просто снести и построить заново, но что касается обучения, то тут точно переучиваться гораздо тяжелее, чем учиться по первому разу. Каждый раз, когда вы в процессе обучения или применения своего английского говорите что-то НЕПРАВИЛЬНО, вы запоминаете это неправильное нечто: произношение, подбор слова или грамматическую конструкцию. И чтобы затереть это неправильное нечто в памяти и исправить его на правильное, нужно многократное повторение правильного.
Вот мини-пример: допустим, чтобы запомнить произношение слова, нужно его повторить 10 раз, но если вы 10 раз повторили какое-то слово неправильно, то вы это неправильное произношение запоминаете. Можно подумать, что для того, чтобы выучить правильное произношение потребуется еще 10 повторов (но уже правильных), то есть всего 20. Но это не так: чтобы стереть из памяти неправильное произношение и заменить его правильным, нужно уже не 10, а 100 повторов, по десять раз на каждый повтор неправильного на первом этапе. И так не только с произношением. Получается, что выучивая что-то неправильно, а потом «перестраивая», вы тратите не вдвое больше времени, а во много раз больше. Цифры эти очень индивидуальны для каждого ученика, но эксперименты в области нейрофизиологии показывают, что принцип именно такой, и я вижу его эффект практически на каждом уроке. Кто-то вбил в головы многих моих учеников (даже некоторых очень advanced!), что слова hotel, police и exam произносятся с ударением на первом слоге. «Выбивать» эти ошибки оказывается очень муторно и долго. То же самое происходит и с грамматикой, и со всем остальным.
Поэтому если вы начали с нуля, а ваш учитель не смог за несколько месяцев научить вас составлять грамматически правильные предложения с внятно произносимыми и осмысленно используемыми словами (даже если в вашем арсенале их пока не много!), то он не только не выполнил свою задачу «строительства фундамента», потратив ваши деньги, время и силы впустую, но и потенциально заложил в ваш фундамент «бомбу», которая раньше или позже «рванет» и развалит ваш «английский дом».
Психологи иногда говорят, что чувствуют себя эдаким ассенизатором. Так вот я тоже очень часто чувствую себя ассенизатором, разгребающим огрехи и косяки других учителей. Или сапером, который разминирует заложенные горе-учителями бомбы. Ну или если я в хорошем настроении, то представляюсь себе эдаким хирургом, который спасает тяжелых больных, «залеченных» шарлатанами от медицины. И хотя я беру всех «больных», где бы они не «лечились» передо мной, но очень прошу, не запускайте этот процесс: лучше сразу пойти к толковому специалисту, который пустит процесс в правильное русло и поможет вам добиться ваших целей в кратчайший срок и «малой кровью»!
Мне часто задают такой вопрос потенциальные ученики. Вот была бы такая таблетка, чтобы съел и знаешь английский. Или укол. Или вот даже один товарищ «накреативил» такое: вставил в ухо флэшку и перекачал английский в голову. И правда, почему только еще такое не сделали, чем вообще занимаются товарищи ученые? Безобразие!
А я как раз в последнее время много занимаюсь нейронауками и всякими вещами, связанными с мозгом, и вот созрели некоторые соображения на тему «почему до сих пор нет таблетки английского и в ближайшем будущем не будет». Правда, они получились по схеме из анекдота про «семь причин, почему я ушел из монастыря» (первая причина там: «меня выгнали»). Тут тоже каждая из причин вполне достаточная, но перечислю их семь, хотя бы кратко про каждую.
1. У нас пока нет полного описания того, что знает носитель английского. Мы лингвисты занимаемся созданием такого описания и сделали уже много прорывов, но эта работа еще далека от окончания. Также непонятно, как лингвистические структуры «переводятся» в электрические сигналы в мозге (ученые называют это the mind-brain problem, или «проблема разума и мозга»).
2. Запоминанием и использованием языка занимается много разных отделов и структур мозга. Мы пока не знаем точно всю картину, но навскидку: лобная кора больших полушарий (особенно отдел Брока в левом полушарии), визуальная кора больших полушарий (в затылочной доле), слуховая кора больших полушарий (сбоку над ушами), ассоциативная кора больших полушарий, двигательная кора больших полушарий, мозжечок. Наверняка что-то еще. Например, структуры, занимающиеся эмоциями. Ведь язык может вызывать у нас положительные эмоции сам по себе, отсюда и каламбуры, и поэзия, и другие способы «играть с языком». Все вышеперечисленное – это очень приблизительный адрес; это как сказать, что Вася живет в Москве или Нью-Йорке. Вряд ли вы сможете по такому «адресу» его найти. И мы плохо умеем влиять на мозг с необходимой точностью.
3. В отличие от компьютера, в котором информация имеет форму электрических сигналов, мозг работает не только с помощью электрических импульсов, передающихся по нервным клеткам (нейронам), но и с помощью химических реакций в межклеточных промежутках, называемых синапсами. Когда к концу ответвления нейрона приходит электрический импульс, в синаптическую щель (см. картинку) выделяется специальное вещество, называемое нейромедиатор (он же нейротрансмиттер). Их много, а самые известные: дофамин, серотонин, норадреналин, ГАМК и т.д. Для обучения наиболее актуален дофамин. Молекулы нейромедиатора быстренько доплывают до следующего нейрона и соединяются на его поверхности с соответствующими рецепторами (розовые штучки на картинке ниже). То, на что мы больше всего можем влиять в мозге, это как раз вот эта «движуха» в синапсах. Поэтому напрашивается очевидное решение: «таблетка английского» должна содержать в себе нейромедиаторы, например, дофамин. Но увы! Человечество уже несколько тысячелетий разрабатывает эту технологию вброса в мозг дополнительных нейромедиаторов. Только называются они «наркотики»! Да, наркотики – от каннабиса до героина – это вещества, похожие по химической структуре на наши родные нейромедиаторы и присоединяющиеся к соответствующим рецепторам. Но наш мозг устроен так, что дополнительный вброс нейромедиаторов вызывает привыкание, и для поддержания эффекта нужно усиливать дозу. Получается зависимость. Количество дофамина, например, увеличивают амфетамин, который напрямую стимулирует выброс дофамина, и кокаин, который блокирует механизмы обратного захвата дофамина из синаптической щели. Но вряд ли вам хочется ТАКУЮ «таблетку английского», ведь вместо того, чтобы выучить язык, вы будете с дрожащими руками бежать за следующей дозой!
4. Производством, выделением и «обратным захватом» нейромедиаторов руководят в основном различные белки. Вдаваться в подробности не буду, тут все становится довольно сложно. Однако, замечу, что даже зная, какие именно белки нужны (и где именно!) для улучшения изучения языка, мы вряд ли сможем доставить эти белки в нужное место в мозге, приняв таблетку. Почему? Вспомним, что происходит, когда мы съедаем яичницу на завтрак, курицу на ланч или кусок рыбы на ужин. Правильно, полученные из пищи белки разбираются в нашем желудочно-кишечном тракте на аминокислоты, которые растаскиваются по всему организму и собираются где надо и как надо в новые, наши собственные белки. Поэтому мы не становимся ни яйцом, ни курицей, ни рыбой. И поэтому мы не сможем съесть таблетку из белковых молекул и донести эти белки в мозг.
5. Помимо проблемы переваривания белков, есть и более сложная проблема, которая постигнет нас, даже если мы попытаемся «запихать» нужные белки в нужное место в мозге в обход желудочно-кишечного тракта. Бай-бай таблетка, привет укол! Или пэтч, или спрей в нос. Но как бы мы не вводили белковые молекулы, необходимые для «перестройки и ускорения» работы синапсов, нам практически невозможно довести эти молекулы до мозга. Дело в том, что наш мозг (как любой управляющий орган) очень хорошо защищается от организма, которым он управляет, с помощью гемато-энцефалического (т.е. «кровь-мозг») барьера. Любой человек, который сталкивался с опухолями мозга, знает, как их тяжело лечить, потому что химиотерапия с трудом пробивается через этот самый гемато-энцефалический барьер. Молекулы белков, которые создают «экшен» в синапсах слишком большие, чтобы пролезть через этот гемато-энцефалический барьер.
6. А как насчет влияния на мозг при помощи электричества? Ну такая самая флэшка в ухо? Тут нас опять ждет неудача, так как многие из тех структур, на которые нам придется повлиять, находятся слишком далеко для поверхностной технологии типа ЭЭГ. Не знаю, кому захочется вместо веселых уроков с прекрасным репетитором позволить просверлить себе в черепе дырки для погружных электродов и все такое.
7. И самое главное: если у кого-то из исследователей появятся гениальные идеи о том, как можно обойти учебный процесс с помощью механического или медикаментозного вмешательства, как такое новшество будет испытываться? Все новые лекарственные препараты и технологии проходят очень жесткие до-клинические и клинические исследования, первые из которых проводятся на модельных организмах: мухах-дрозофилах, мышах, хорьках, обезьянах. А на ком мы будем испытывать нашу «таблетку английского»? Дело в том, что язык – это наше видовое «ноу-хау». Ни у каких других биологических видов нет языка: ни у пчел, ни у птиц, ни даже у шимпанзе (которые ближе всего к нам генетически). Если мышей мы можем «заразить» раком, а хорьков – человеческим гриппом, чтобы испытать на них новые лекарства, то что нам делать с языком, ведь никто кроме нас, гомо сапиенсов, не имеет биологической (читай: «генетической») предрасположенности к языку вообще, а уж к английскому тем более?
Что ж получается, от нейронауки один только пессимизм и никакой пользы? Это тоже не так. В следующем лонгриде я напишу несколько советов для изучения английского, имеющих под собой вполне нейронаучную базу.
В серии предыдущих постов (начало тут) мы поговорили о некоторых негативных мыслях, которые часто посещают тех, кто начинает учить английский, и которые сильно тормозят процесс: «мне слишком много лет, чтобы выучить английский», «английский – дурацкий язык, его невозможно выучить», «английский слишком сложный язык» и «мой английский не так хорош, как мой русский!» Если эти мысли посещают хотя бы изредка и вас, почитайте эти посты в группе. А сегодня мы рассмотрим обещанную пятую негативную идею, которая мешает нам учить английский: «некто (нужное дописать), конечно, выучил английский, но он(а) умный(ая), а я не смогу» или «я просто не способен выучить английский».
Такая мысль, увы, часто приходит в голову тем, кто попытался учить английский, но по целому ряду возможных причин не преуспел в этом в достаточной степени. Наш мозг так устроен, что мы любим делать то, что у нас получается. Успехи, даже малые, дают нашему мозгу положительное подкрепление. А когда школьные учителя ставят тройки и двойки, родители говорят «какой ты тупой!», а одноклассники с кажущейся легкостью осваивают то, что плохо дается вам, то очень легко поставить на себе крест и списать свои неудачи на «генетическую неспособность выучить английский». А бывает ли такая «генетическая неспособность»?
В принципе да, есть генетическое расстройство, которое по-английски называется SLI или specific language impairment, а по-русски «специфическое расстройство речи». Это клиническое состояние, вызванное «поломкой» ДНК, а именно гена FOXP2. Это расстройство проявляется еще в раннем детстве, когда ребенок отстает от своих сверстников в развитии речи на родном языке, при полном отсутствии повреждений мозга, аутизма или других признаков ненормального развития. Вполне умственно полноценные взрослые оказываются неспособны контролировать грамматические аспекты речи, такие как согласование («пришел умный мальчик», но «пришла умная девочка»). Так как это расстройство вызвано генетической мутацией, то оно передается в семьях, как гемофилия или болезнь Тея — Сакса. Собственно ген FOXP2 был обнаружен при изучении одной такой семьи, живущей в Великобритании. Так что если вы нормально говорите на родном языке, и вас не затаскали в детстве по логопедам и психологам, то это не ваш вариант!
Помимо этого генетического расстройства, объективной причиной проблем с языком (как родным, так и иностранным) и речью могут стать физические повреждения мозга в результате инсульта, новообразований или чего-то подобного. Такие проблемы далеко не всегда влияют на язык и речь, но если они затрагивают определенные области мозга в левом полушарии, то можно оказаться неспособным говорить вообще. Такое случилось, например, в 1860-е годы с одним пациентом профессора Брока во Франции: бедняга (пациент, а не профессор!) мог только повторять один слог «тан» и всё! Когда он умер, Брока сделать вскрытие мозга и обнаружил повреждения в отделе, который потом назвали его именем: отдел Брока. Но о мозге, языке и обучении мы поговорим подробнее в следующих постах. А пока отметим, что это тоже не ваш вариант!
Может быть «неспособность выучить английский» связана с общими невысокими умственными способностями? Оказывается, что и это не так. Ученые показали, что нет прямой зависимости между умственными способностями человека и его интересом к языкам или способностью «схватывать язык на лету». Уже упоминавшиеся выше пациенты с SLI могут обладать нормальным или даже высоким IQ и при этом иметь серьезные проблемы даже с родным языком. На другом конце спектра люди с клинически низким IQ (и обычно другими серьезными проблемами, как физическими, так и умственными и эмоциональными). Например, ученые изучили одного британского пациента, который имел целый букет проблем: колясочник с проблемами моторики, аутист и с проблемами уственного развития. Но при этом он просто обожал учить языки, причем любые! Ученые смогли даже в предельно короткие сроки научить этого парня, который в обычной жизни избегал смотреть на собеседника, говорить на жестовом языке глухонемых. Его просто хлебом не корми дай поизучать новый язык!
В заключение скажу лишь свою любимую призказку: «Вы не любите котиков? Да вы просто не умеете их готовить!». Если вы занимались английским, и он у вас «не идет», то причина не в самом английском и не в какой-то объективной «неспособности» его выучить. Проблема в слабой мотивации, отсутствии системы и правильного подхода, работе «с экрана» или «с книги» без живой интеракции или в выборе неудачного педагога. А это, к счастью, всё проблемы исправляемые!
Когда учишь новый язык, нет ничего приятнее, чем почувствовать, что уже чему-то научился, правда? К сожалению, тут нас часто настигает еще одна негативная мысль: «мой инглиш – просто отстой», «я так ничему и не научился», «уже год (два, пять, десять) учу английский, а говорю плохо». Это одна из самых распространенных жалоб от учеников, и она, как ни странно, тоже тормозит учебный процесс. Почему же нам кажется, что мы говорим по-английски хуже, чем на самом деле?
Тут нас опять подстерегает проблема сравнения с русским и мысленного перевода с русского. Русский и английский отличаются не только словами, буквами, звуками, грамматикой, но и стилистически. Что я имею в виду? По-русски мы естественно говорим более «заковыристо», с большим количеством придаточных предложений, причастных и деепричастных оборотов и тому подобных «цветистостей»: например, «Подъезжая к станции, я обратил внимание на незамеченные ранее домики». Дословный перевод этого предложения на английский невозможен, придется изменять (и в чем-то упрощать) структуру предложения.
Кроме того, как мы уже обсуждали в предыдущих постах, русскому (но не английскому) свойственна некая свобода порядка слов, то есть мы можем менять порядок слов, чтобы выразить какие-то оттенки мысли. В английском же языке порядок слов фиксированный и единственный. По-русски, играя с контекстом и интонацией, можно сказать «Дед посадил репу», «Репу посадил дед», «Репу дед посадил», «Дед репу посадил», «Посадил дед репу» и «Посадил репу дед». По-английски: только Grandpa planted a turnip. Всё.
Благодаря этим особенностям русского языка, если мы сравниваем нашу русскую речь с нашей же английской, то русский (справедливо!) кажется нам сложным, цветистым и богатым, а вот наш английский – куцым, бедным и плохим. И это не может не огорчать, не так ли? «Когда уже я заговорю по-английски так, как я говорю по-русски», думает ученик. «А никогда!», напрашивается сам собой ответ. И такой ответ расстраивает, нет?
Давайте научимся отлавливать эту негативную мысль и отвечать своему внутреннему пессимисту: «И СЛАВА БОГУ! Ведь никто из носителей английского языка не говорит в нормальной жизни так, как говорят по-русски». Эти языки устроены по-разному, поэтому давайте эталоном английского, к которому мы будем стремиться, сделаем не свою русскую речь, а английскую речь его носителей. Давайте будем стремиться говорить так, чтобы после первой же фразы американцы не говорили нам: «А вы из России, да?» Давайте стремиться говорить грамматически правильно, внятно и разборчиво (например, не путая гласные в словах hut, hat и hot) и использовать те ресурсы, которые предоставляет нам английский язык. А когда нам захочется ввернуть в свою речь парочку деепричастных оборотов, давайте будем переходить на русский!
Где мысль о том, что английский язык «дурацкий» (см. предыдущий пост), там и другое негативное предубеждение: английский – очень сложный (для изучения) язык. В английском надо выучить множество новых слов, грамматика устроена по-дурацки по-другому, да и вообще столько наворотов! Да, все это так, и придется поработать, чтобы выучить английский. Простой пилюли или «вакцины» для того, чтобы бац и знать английский нет и не будет. Но, объективно говоря, это вовсе не такой уж сложный язык.
Что делает язык сложным для изучения? В первую очередь, его отличия от нашего родного языка. Или хотя бы какого-то языка, который мы уже знаем. В нашем случае, мы имеем английский и русский. Между ними есть различия (иначе это был бы один и тот же язык!), но все-таки это языки родственные. Когда-то, а точнее примерно 5000 лет назад, это и был один язык. Пять тысячелетий – это, конечно, давно, но языки меняются не так уж быстро, и поэтому мы унаследовали от того древнего общего предка очень многое. Например, слова. Древние слова успели за 5000 лет поменяться, причем в обоих языках, но если внимательно к ним приглядываться, можно распознать эти слова-кузены: milk и «молоко», beard и «борода», king и «князь», и менее очевидные heart и «сердце». Если подмечать такие слова-кузены, то запоминать новые слова будет легче.
Помимо унаследованных «общих» слов, между английским и русским много слов-заимствований разных эпох: мы брали у них, они у нас и оба языка брали одни и те же слова из других языков. Вот пример из старых (и поэтому неочевидных) заимствований: leak (лук-порей) и «лук» (мы заимствовали это слово из германских языков). Из более новых и очевидных: «компьютер», «банк», «метро», «пилот». Из совсем новых: «хакер», «дансер» и другие. И английский, и русский заимствовали из японского «суши» и «караоке», а из французского «шеф» и «кафе». Таким образом, у вас огромный набор слов, выученных «на халяву», просто потому что очень близкие английским слова есть у нас в русском языке.
Все это может показаться очевидным, но ведь мы договорились отлавливать негативные мысли. Как только вам покажется, что английский (слишком) трудный язык, напомните себе, что учить неродственный русскому язык было бы гораздо сложнее. Например, грузинский… Там слово «мама» обозначает папу, а маму обозначает слово «деда». И вообще общих слов предельно мало.
Помимо отсутствия «пересечений» и сходств между неродственными языками, сильно усложняют изучение иностранного языка еще два аспекта: буквы и звуки. Начнем с букв: если учить язык, который пользуется какой-то другой формой письменности – это сильно замедляет процесс. Например, тем, кто учит китайский или японский, приходится учить целую систему иероглифов, которые сильно отличаются графически от привычных нам букв. Английский язык же пользуется хоть и другим алфавитом – латиницей, а не кириллицей – но это родственные алфавиты, произошедшие от одного алфавита-предка. Поэтому у нас так много общих букв: слово МАК будет прочитано одинаково и американцем, и русским. Правда, есть и буквы похожие по форме, но не по прочтению, тут надо внимательно. Так, американец прочитает номерной знак (на самом деле мною увиденный в Калифорнии!) «ВОРОНОК» как «бопохок». Но все-таки это не иероглифы. Представьте себе, если бы вы учили язык с совершенно другими буквами, например, … грузинский!
Помимо незнакомых букв, трудность в изучении языка представляют собой незнакомые звуки, и надо отдать должное английскому языку: тут много больше гласных, чем в русском, поэтому приходится учиться различать их в произношении и на слух. Есть и несколько незнакомых нам согласных звуков: те, которые обозначаются на письме w, th и ng. Но это не так уж и много «экзотических звуков». То ли дело другие языки, например… вы угадали! ГРУЗИНСКИЙ! Там есть целый класс так называемых «абруптивных согласных», которые имеют довольно сложный, и уж точно непривычный нам, механизм артикуляции с помощью смычки голосовых связок и быстрого движения гортани вверх. Не пытайтесь воспроизвести это сами, а то и захлебнуться можно. Но это именно те самые звуки, которые придают грузинской речи ее необычный колорит.
Ну что, есть желающие учить вместе со мной грузинский?!
Есть еще одно негативное (пред)убеждение, с которым я часто сталкиваюсь среди тех, кто приходит ко мне учить английский, и оно тоже очень тормозит учебный процесс. «Английский – дурацкий язык», «как тут все по-дурацки», «зачем в английском столько времен, мы прекрасно обходимся тремя» (вообще-то, строго говоря, двумя!), «а нафига эти артикли, вот в русском их вообще нет, и всё окей»… ну и так далее. Знакомо?
Более позитивный настрой – это: английский не «дурацкий», а просто ДРУГОЙ. Действительно, между русским и английским существует определенная разница с «упаковке» информации: в русском больше разной информации «упаковывается» в одно слово, в то время как в английском она разделяется на отдельные (часто очень короткие) слова. В русском языке больше возможностей для использования приставок (префиксов) и суффиксов. Например, в слове «недопереписывала» три приставки (не-, до- и пере-), два суффикса (-ыва и -л) и окончание (-а). В английском же комбинации приставок вообще практически не встречаются. Или возьмем русское слово «котов»: тут из одного слова понятно, что речь идет не только о определенном типе животного, но и о животном мужского пола, что этих животных больше одного, и что это слово должно сочетаться с другим существительным (например, «хвосты котов»). В английском же аналоге “of male cats” будет три слова, а не одно: мужской пол выражен отдельным прилагательным “male”, соотношение с другим существительным выражено отдельным предлогом “of” и только множественное число выражено суффиксом -s.
То же самое и в глаголах: русское «дописывала» (одно слово!) будет выражено по-английски тремя словами, was writing up, где вспомогательный глагол was и окончание -ing выражают то же, что и русские суффиксы -ыва и -л, а глагольная частица (по-английски: particle) “up” выражает то же, что и русская приставка до-. Мы слепляем все вместе, они разделяют на отдельные слова.
А что артикли? Почему англичане заморачиваются с артиклями, хотя мы прекрасно обходимся без них? Потому что в русском языке есть другие средства для выражения определенности и неопределенности. Возьмем, например, два предложения: «Мальчик поцеловал девочку» и «Девочку поцеловал мальчик». Оба они описывают одну и ту же ситуацию, в которой девочка является объектом поцелуя, а мальчик – субъектом этого действия. Но второе предложение, «Девочку поцеловал мальчик», мы используем только если девочка уже упоминалась в разговоре. В английском она была бы “the girl”, а не “a girl”. В первом же предложении, «Мальчик поцеловал девочку», девочка может упоминаться в разговоре впервые, “a girl”. В русском языке мы можем менять порядок слов, потому что нам понятно кто кого поцеловал… из падежных окончаний (-у в слове «девочку» как раз и указывает на то, что она является объектом действия, а заодно на ее женский пол и единственное число). Получается, в английском артикли, у нас падежи – и какой язык более дурацкий? Это дело вкуса. Нам привычнее одно, им другое.
Кстати, связь между наличием артиклей и отсутствием падежей (и соответственно, свободным порядком слов) подтверждается и более широким обзором языков мира: в большинстве языков есть либо артикли, либо падежи. (Хотя это не стопроцентное совпадение: например, в языке басков есть и падежи, и артикли. И какой язык теперь дурацкий?)
Да и история самого английского языка показывает эту обратную связь между артиклями и падежами. Когда-то на заре своей истории, во времена короля Альфреда Великого, в английском языке не было артиклей… а были падежи! Потом «понаехали тута» викинги, а за ними норманны, и довольно быстро падежи выпали из употребления. Вместо них появились артикли и фиксированный порядок слов. А на несколько столетий раньше то же самое случилось на материке: в латыни были падежи и не было артиклей, а во всех романских языках (французском, итальянском, испанском, португальском…) есть артикли и нет падежей.
По-русски можно спеть с Окуджавой «судьба, судьбы, судьбе, судьбою, о судьбе…» (только один предлог в последнем случае!), а в английском это было бы “fate, of fate, to fate, with fate, about fate” – все падежные отношения выражены предлогами, а не падежными окончаниями. То есть само существительное fate не меняется. В каком-то смысле это русский язык «дурацкий»: мои американские студенты по русскому языку думают как раз так, ведь им приходится запоминать, что у нас «с маслОМ», но «со сметанОЙ», а также «на стене», «на окне», «на потолке», но почему-то «на полу» и многое другое.
Поэтому каждый раз, когда вам думается, что английский – дурацкий язык, вспоминайте, что артиклей у них только два, а падежей в русском шесть! И кому повезло?
Итак, какие же негативные мысли мешают нам учить новый язык? Очень многие ученики приходят ко мне с таким запросом (или вопросом, или даже убеждением): «Мне уже 30 (40, 50, 60) лет, я ведь никогда не выучу английский, да?» НЕТ! Однозначно нет. Возраст не помеха для изучения и совершенствования языка. От слова «совсем». Может быть даже и наоборот: ваш возраст – это положительный фактор.
Во-первых, у меня для вас позитивная новость (мы же с вами договорились в прошлый раз, что будем максимально позитивными!): если вам уже больше примерно 12-ти лет, то в принципе без разницы, сколько именно вам уже стукнуло: 35, 45 или 55. Окошко биологической «заточенности» на освоение родного языка у вас уже закрылось. Что же тут позитивного, спросите вы? А то, что теперь мы будем опираться не на детскую способность «впитывать язык как губка», а на жизненный опыт. Ведь вы много где бывали, много что читали, много чему учились, да и с разными языками сталкивались наверняка хотя бы мимоходом. Никакого такого опыта у ребенка нет. И чем человек старше, тем больше у него жизненного опыта, а мы всё тащим на нашу «стройку» языка. Однако, если у вас, прочитав это, возникла мысль, а не отложить ли мне изучение английского на вторые полвека моей жизни, то всё-таки не стоит, ведь никогда не знаешь, когда именно он может вам пригодиться срочно!
Тем, кто наслушался разных «негативщиков» (по-английски это называется naysayer, то есть тот, кто говорит, says, «нет», nay), мол в зрелом возрасте нельзя выучить английский хорошо, скажу, что это не так. У меня есть знакомый, которого после собеседования на позицию, где были нужны и английский, и русский, спросили: «А откуда у вас такой хороший русский?». Хотя это русский у него с детства, а не английский. Но если вы не верите в реальное существование моего знакомого, то почитайте в Википедии про Джозефа Конрада. Его настоящее имя («Джозеф Конрад» – это псевдоним) Юзеф Теодор Конрад Коженёвский. Да, польские корни. Он наш с вами, можно сказать, земляк, так как родился он в Бердичеве в тогдашней Российской империи. Английский он впервые услышал уже будучи 21 года от роду, когда стал матросом на британском корабле. А в 36 лет он опубликовал свой первый роман «Каприз Олмейера»… на английском! Причем еще в рукописи этот роман прочитал и одобрил другой английский писатель Джон Голсуорси (помните его «Сагу о Форсайтах»?). Затем Конрад написал еще много повестей и романов и стал классиком английской (даже британской!) литературы, творчество которого проходят на курсах по литературе в Великобритании и не только. А среди его друзей были такие известные литераторы как Генри Джеймс, Герберт Уэллс и философ Бертран Рассел.
И кстати, об общении с англоязычными людьми: тут еще один важный позитивный момент! Английский язык позволит вам общаться не только (и не столько) с русскоязычными людьми, но и с «настоящими» американцами. Это мало того, что интересно и приятно само по себе, но особенно для людей, которым «за 30», это дает совсем другой взгляд на возраст. В пост-советских реалиях, женщина за 35 или мужчина за 40 – это уже безнадежные «старики». Для американцев же это вовсе не так. В 30, 40, даже 50 с хвостиком люди еще молоды, бодры и полны сил. Люди выходят на пенсию и идут учиться или едут путешествовать. Я уже 10 лет преподаю в программе для «пенсионеров» (там берут только тех, кому за 55). Многим из моих студентов уже за 70 или даже за 80. Пару лет назад я ездила с такой группой по Прибалтике и России, так одному из членов группы мы отмечали день рождения 83 года в Вильнюсе. Кто-то хромал, кто-то не мог есть молочное, но у всех были горящие интересом глаза! Поэтому, если вы смотрите на себя в зеркало и думаете о своем возрасте как о «уже …», то знание английского даст вам ключ в совсем другое мировозрение и взгляд на себя и на жизнь!
И это не только вопрос attitude (это слово, в переводе «настрой», мы с вами уже выучили в прошлый раз!). Исследования показывают, что ничто так не помогает оставаться молодым и не предохраняет от старческого маразма, как активная «гимнастика ума», а изучение нового языка – это чуть ли не лучший способ для такой ментальной зарядки. Повторяете ли вы слова по карточкам, отрабатываете ли present perfect continuous или упражняетесь в произношении “th” – всеми этими занятиями вы отодвигаете дряхлость мозга и ума.
А вы знаете другой способ за совсем скромные деньги купить себе молодость?!
Что самое главное при изучении английского? Выучить много слов? Нет, главное не это. Грамматика? Нет, и не это. Произношение? Опять нет. Найти хорошего учителя? Это тоже очень важно, но всё-таки нет. Самое главное – это ваш собственный настрой (по-английски: attitude). Если вы настроены позитивно, то изучение и совершенствование английского будет продвигаться быстро и легко. А вот если вы заренее ожидаете (и оправдываете!) неудачу, то результат будет плачевным. Поэтому в нескольких следующих постах мы поговорим о тех негативных мыслях, которые, как гири, прикованные к ногам марафонца, мешают вам продвигаться вперед в изучении английского. (Всё то же самое можно сказать и о любом другом учебном процессе, но мы тут с вами про английский говорим.) Я расскажу о пяти «гирях», то есть пяти мыслях, которые замедляют и утяжеляют ваше изучение английского. Эти мысли надо будет научиться отлавливать (в себе!) и пресекать в корне. Но для начала поговорим, откуда они берутся.
Все без исключения ученики приходят ко мне уже с каким-то багажом в этом вопросе, или как написал «наше всё» Пушкин, «все мы учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь». Кому-то приходилось учить английский в школе или институте, кто-то пытался изучить английский на курсах или с учителем, а кто-то продирался через эти дебри самостоятельно, по самоучителю, по плейлистам, по платформам типа Duolingo или SkyEng. Какие-то знания из этих предыдущих занятий появились, но общим знаменателем для большинства учеников является выработанный этими занятиями «иммунитет», даже некое отторжение самого английского. «Английский и я – понятия несовместимые», «сколько ни учу всё равно не выучу», «что в лоб, что по лбу», «английский слишком сложный» – если вам знакомы эти мысли, то вам будет очень полезно почитать эти посты.
«Вы не любите кошек? Так это вы просто не умеете их готовить!»… Так и с английским: вам кажется, что его нельзя выучить? Вы просто не подходили к этому процессу правильно! Для того, чтобы эффективно учить язык, нужно всего два элемента: система и терпение. Систему даю вам я (тем, кто занимается со мной!), а терпение потребуется от вас. Что я имею в виду? Помните такой анекдот про молодого хирурга: он пришел на операцию, взял скальпел, разрезал… Смотрит, не очень ему нравится, он снова режет иначе… Опять не нравится, и он начинает кромсать пациента и так, и эдак с криками «Черт, ничего не получается!». Так вот не надо так поступать в изучении английского. Язык – это навыки: слушать, говорить, читать и многое другое. И как любые другие навыки, нужно много и терпеливо нарабатывать эти навыки. Нельзя посмотреть видео на Ютюбе, как менять колесо, а потом на пустой дороге ночью бац, взять и поменять колесо! Надо сперва поучиться это делать в спокойной обстановке в гараже. Балерины сотнями и тысячами раз делают у станка одни и те же па и плие, перед тем как выйти в белой пачке на сверкающую сцену Большого театра. Фигуристы много раз больно падают на попу, пока не научатся делать тройной аксель. Так же и вам придется терпеливо много раз повторять одно и то же, пока двигательные программы, которые руководят речью, и программы распознавания речи не заложатся в те отделы памяти, которые отвечают за автоматические действия… И вот тогда вы сможете на автопилоте… ночью на пустой дороге… в белой пачке… на сцену Большого театра… и сказануть подходящее к разговору предложение с present perfect continuous!
Это о терпении. И пару слов о системе. К сожалению, во многих «системах» преподавания английского (школы, плейлисты, платформы, самоучители) отсутствует… извините за каламбур, система! В результате ученики набираются всего понемножку, но не могут это все связать вместе и реализовать в речи. Это как затеять капитальный ремонт, накупить стройматериалов, свалить их всех горой и дальше бессистемно пытаться прибить обои к унитазу или приклеить люстру к дверце шкафа. Те, кто занимается со мной, уже знают, что я пытаюсь использовать все те «стройматериалы», которые вы уже «купили» для своего английского «дома», но начинаю его строить с фундамента. Мы не можем клеить обои на неоштукатуренные стены или вешать люстру на несуществующий еще потолок. Что в каком порядке делать? Дайте своему «контрактору», то есть мне, с этим разобраться. А ваша задача запастись терпением и отлавливать тормозящие вас негативные мысли. О первой из них я и напишу завтра.
А пока: POSITIVE ATTITUDE (позитивный настрой) и PATIENCE (терпение; от его французского «родственника», кстати, пришло к нам слово «пасьянс», в смысле карточная игра, где надо терпеливо раскладывать карты)!