20-30 декабря 2007 г.
Буэнос-Айрес, как и полное его название «Город Пресвятейшей Троицы и Порт Богоматери Святой Марии Добрых Ветров», огромен, величественен и красив. Это не только столица Аргентины, ее административный, экономический и культурный центр, но и один из самых красивейших городов Латинской Америки, если не мира! И еще: это самый европейский город в Западном полушарии, как по архитектуре и названиям районов (таких как итальянские Ла-Бока и Палермо), так по кухне и по лицам людей.
Итак, начнем именно с жителей Буэнос-Айреса, или еще более сокращенно Байреса. В самом городе, который в отличие от провинции Буэнос-Айрес здесь называют еще и Капиталь Федераль (то есть, Федеральная столица), проживает примерно 2,5 миллиона человек, а весь мегаполис насчитывает более 12 миллионов жителей. В основном это выходцы из Европы: испанцы, итальянцы, а также немцы и хорваты (многие являются потомками тех, кто сбежал из Европы в конце Второй мировой войны, о чем мы еще поговорим ниже), португальцы и французы, поляки и украинцы, англичане, ирландцы и уэльсцы, румыны и, конечно же, евреи (причем как ашкенази, так и сефарды, и к ним мы тоже еще вернемся). Недаром у Буэнос-Айреса 30 городов-побратимов в Европе, из них 11 в Испании, 6 в Италии и 2 во Франции. А вот представители коренного населения Америки и выходцы из Африки составляют очень небольшую часть жителей Буэнос-Айреса, их практически не видно на улице. Как не видно и смешанных лиц, столь часто встречающихся в Мексике, Перу, Чили и других странах Латинской Америки.
И еще: жители Буэнос-Айреса – очень доброжелательные и гостеприимные люди. Они любят рассказывать о своем городе и делают это с большой гордостью. Три «гида-добровольца» рассказали и показали нам то, о чем не прочитаешь ни в каком путеводителе. Первым был Мануэль, дядя нашего знакомого Габриэля, который с большим упоением рассказывал нам о городе, который стал для него родным (родом Мануэль из Чили, но уже несколько десятилетий живет в Буэнос-Айресе). Он полдня возил нас по городу, в том числе в районы Ла-Бока и Сан-Тельмо (о которых мы расскажем подробнее ниже). Уроженец Буэнос-Айреса Маурисио был выделен нам организацией «Сисеронес» в качестве бесплатного гида по еврейскому Буэнос-Айресу (об этом мы тоже еще расскажем ниже). Наконец, совершенно неожиданным для нас гидом стал таксист (к сожалению, мы не запомнили его имя), который дважды возил нас из гостиницы, где мы останавливались, в аэропорт (в Буэнос-Айресе два аэропорта – международный аэропорт «Эзейза» и местный аэропорт «Аэропарке Джон Ньюбери» – и нам довелось побывать в обоих). Этот таксист увлеченно рассказывал нам об истории и географии города, показывал достопримечательные здания. И вообще, надо заметить, что уровень сервиса в Буэнос-Айресе очень высокий: и официанты, и портье, и продавцы в магазинах очень доброжелательны, вежливы и готовы в лепешку расшибиться, чтобы угодить клиенту.
Сами жители Буэнос-Айреса называют себя «портеньос», то есть «обитатели порта», что весьма точно, так как именно с порта и начиналась история Буэнос-Айреса (да и Аргентины в целом), и поэтому именно с него и начинается наш рассказ. Пуэрто-Мадеро был еще несколько лет назад обветшалым портом, но сегодня это обновленный и освеженный район города, где в бывших складских помещениях разместились модные рестораны, фешенебельные квартиры и офисы, а от воды веет прохладой, что летом (то есть с декабря по февраль, ведь Аргентина находится в южном полушарии) весьма немаловажно, так как воздух в Буэнос-Айресе, большом и находящемся в постоянном движении мегаполисе, весьма загазован. Может быть именно поэтому здесь прогуливается так много беременных женщин, а может и потому, что все улицы в этом районе названы по именам женщин (достоин упоминания и так называемый «Женский мост» работы испанского архитектора Сантьяго Калатрава). Днем Пуэрто-Мадеро похож на город-призрак, а оживает он, как и многие другие районы Байреса, по вечерам, когда вода отражает ярко-красные огни заката и силуэты небоскребов и портовых кранов.
Именно по вечерам в Пуэрто-Мадеро распахивают свои двери кафе и рестораны, собирается разряженная публика и начинается настоящий плотоядный пир: ведь Аргентина по-прежнему является одним из крупнейших в мире производителей мяса, и поэтому главным блюдом здесь является так называемая «парижада», то есть мясо, жареное на решетке. Единственной приемлемой альтернативой «парижады» считается «асадо», то есть мясо, нанизанное целой тушей на вертел и жареное прямо над костром. На худой конец можно заказать и «ачурас», то есть внутренние органы, такие как печень («игадо»), почки («риньонес»), поджелудочные железы («можехас») или кишки («чинчулинес»), но это уже не для слабонервных. С мясом тоже не все просто: «чорисо» – это нечто вроде огромной сардельки, а «бифе де чорисо» – это бифштекс из филейной части. Для любителей мяса на косточке предлагается «бифе де костижа», и это пожалуй самая большая порция мяса, которую мне приходилось когда-либо видеть. Для дам и джентльменов с более нежным пищеварением здесь поджарят «бифе де ломо», более нежную филейную вырезку. При заказе любого «бифе» (по-нашему, бифштекса), скажите официанту, что хотите получить мясо поджаренным «а пунто», то есть доведенным именно до той точки, которую мастер-«парижадор» считает правильной; заказывать «хорошо прожаренное мясо» и глупо, и оскорбительно для «парижадора», а чтобы получить эту профессию в Аргентине, надо учиться почти так же долго, как на мастера по изготовлению суши в Японии. Главной приправой к мясу является соус «чимичури», приготовленный из петрушки, лука, чеснока и специй в оливковом масле с уксусом. Кроме «бифе», на решетке вам пожарят также «проволету», большой кусок чуть подтаивающего по краям сыра, но мясо все же является коронным блюдом почти любого ресторана Буэнос-Айреса.
Три «мясных» ресторана требуют особого упоминания: «Кабанья-Лас-Лилас» в Пуэрто-Мадеро, «Ла-Кабрера» в Палермо и «Лас-Назаренас» около площади Сан-Мартин в Микросентро. Во всех трех ресторанах нам подавали отменное мясо в сопровождении недорогих, но вполне подходящих к мясу красных вин. В «Кабанья-Лас-Лилас» сервис включает набор закусок: запеченные помидоры и перцы, сыр «моцарелла», оливки и маслины, ветчина из Пармы и вкусные чесночные лепешки (в этом меню, как и в меню многих других ресторанов, явно ощущается итальянское влияние!). В «Ла-Кабрера» нам принесли целую коллекцию небольших плошек с различными гарнирами: чечевица, пюре из обычного или сладкого картофеля, тушеные сухофрукты, яблочное пюре, запеченные луковки в сладком соусе и тушеные зубчики чеснока.
Кроме мясных ресторанов-«парижад» есть в Буэнос-Айресе и много других заведений, в том числе великолепные итальянские рестораны (например, «Сорренто» в Пуэрто-Мадеро), рыбные рестораны (такие как «Эль-Салмоне» около площади Сан-Мартин), ирландские пабы, пиццерии, кафе (например, «Лос-Анхелитос» в районе Конгресса, где с любовью восстановлена обстановка столетней давности), бары (такие как бар «Доррего» на площади с тем же названием в Сан-Тельмо). Короче, Буэнос-Айрес – это настоящая Мекка для любителей вкусно поесть!
Закончим эту ресторанную тему упоминанием еще одного заведения, без посещения которого не может обойтись ни один визит в столицу Аргентины – это «Кафе Тортони», историческое кафе, где мирно сосуществуют туристы и «портеньос». Оно служит артистическим и интеллектуальным центром Байреса с 1858 года, его посещали такие знаменитости, как Хорхе Луис Борхес и король танго Карлос Гардель (их восковые подобия до сих пор сидят за угловым столиком в глубине кафе). Даже внутреннее убранство кафе располагает на ностальгический лад: панели темного дерева, лампы в стиле «тифани», витражи, желтеющий мрамор и бронза и в тон им желтоватые старинные фото. В меню: открытые бутерброды, пицца, десерты (мы взяли клубнику в соусе из «марсалы»), кофе и, конечно же, горячий шоколад. А в самой глубине полутемного зала еще один непременный атрибут ночной жизни Байреса – зал для танго. По вечерам здесь можно посмотреть танго-шоу, а любители потанцевать могут взять уроки этого танца здесь же, на втором этаже, где расположилась Национальная академия танго.
Кстати, о танго. Как и все поистине аргентинское, танго переживает период расцвета. После экономического кризиса 2001 года, когда аргентинское песо упало до трети своего прежнего уровня, основной отраслью экономики Аргентины стал туризм. Более того, аргентинцам стало просто не по карману закупать импортные товары, поэтому аргентинские рестораны и магазины стали строить свой бизнес на местных продуктах и товарах. О популярности выращенной на траве пампы говядине уже говорилось выше. По всему Буэнос-Айресу открываются магазины, где продаются товары, разработанные новыми местными дизайнерами, в том числе одежда, кожаные аксессуары, бижутерия, товары для дома. Кстати, одним из самых крупных торговых центров под открытым небом является «каже» (то есть улица; в отличие от «настоящего испанского» здесь, скорее всего под влиянием португальского языка, говорят не «калье», а «каже») Флорида.
Впрочем, это не только торговая улица, ведь здесь много зданий, являющихся историческими и архитектурными памятниками, и поэтому очень стоит иногда отрывать глаза от пестрых витрин и поднимать их вверх. Упомянем здесь только несколько особо примечательных зданий. На углу «каже» Кордоба разместился Военно-морской центр (по испански, «Сентро Наваль»), шедевр работы швейцарского архитектора Жака Дюнана, угловой фасад которого украшен скульптурным изображением обнаженного морского божка в испанском галеоне, трубящего в раковину. Чуть дальше здание общества Сосьедад-Рураль-Аргентина, построенное в стиле рококо. На углу Авенида Корриентес раньше располагался дом Аны Диас, участницы экспедиции 1580 года под руководством испанца Хуана де Гарай, который основал постоянное поселение, с годами превратившееся в сегодняшний огромный мегаполис Буэнос-Айрес. Заметим, что первое поселение на этом месте относится к 1536 году, но оно состояло только из мужчин и не закрепилось – все же без женщин никак не обойтись и в таком деле как основание городов! Сейчас здесь находится великолепное здание постройки начала 20-го века, в котором, к нашему ужасу, разместилась торговая точка «Бургер-Кинг» (удивительно даже то, что в стране, где производят изумительнейшую говядину, есть спрос на пережеванный картон, который «Бургер-Кинг» выдает за гамбургеры). Зато теперь могу сказать, что была не только в самом северном в мире «Бургер-Кинге» (в Тромсё), но и в самом красивом: на втором этаже этого здания находится элегантная ротонда со стройными белыми колоннами, а потолок украшен витражами. Среди других архитектурных памятников на «каже» Флорида: здание Банко Франсес, украшенное оправами очков, потому что когда-то в этом здании располагался магазин оптики; здание банка HSBC, построенное в стиле испанской готики; и здания Bank of Boston и Галереи Митре, построенные в испанском колониальном стиле.
Но вернемся к танго. До падения песо пожилых аргентинцев волновала судьба танго и им казалось, что эта квинтэссенция аргентинского духа вот-вот вымрет, потому что молодежь предпочитала американский хип-хоп и европейскую музыку в стиле «техно» родным надрывам бандонеона. Но вызванное экономическим кризисом аргентинское «Возрождение» вдохнуло новую жизнь и в культуру танго. Да-да, именно культуру, ведь танго – это не просто танец, это и музыка, и слова, и образ мышления, и способ общения, и стиль жизни. Для «портеньос» танго – это «наше все»! Поэтому неудивительно, что в последние годы, как грибы после дождя, появляются все новые и новые танго-шоу, привлекающие в основном туристов, а для самих «портеньос» – как пожилых, так и молодых – по всему Байресу открываются так называемые «милонги» (залы для танго). Кроме того, существует много мест, где любой желающий может взять уроки этого увлекательного танца. Мы взяли двухчасовой урок танго в гостинице «Отель Маншэн Данди Ройаль» в районе Сан-Тельмо.
Вообще же весь район Сан-Тельмо славится своей романтической и ностальгической атмосферой. Это один из старейших районов города и до 1877 года один из богатейших. Но в 1877 году желтая лихорадка выгнала многих обитателей Сан-Тельмо, которые перебрались оттуда в более северные районы города. Сердцем Сан-Тельмо является площадь Доррего, уступающая по возрасту лишь площади де Майо (о которой будет рассказано дальше). Здесь в одном из зданий в колониальном стиле, обрамляющих площадь Доррего, расположено кафе-бар под тем же названием, в которое нас привел наш знакомый Мануэль, а в большинстве других зданий на самой площади и прилегающих к ней улочках расположились многочисленные магазины и магазинчики, торгующие антиквариатом и просто старым, уже никому не нужным хламом. По воскресеньем эта торговля стариной выплескивается и на саму площадь Доррего, где проходит еженедельный «блошиный рынок».
К югу от Сан-Тельмо находится Ла-Бока, еще один старый, когда-то заброшенный, а затем превращенный в «ловушку для туристов» район Байреса. Название Ла-Бока переводится с итальянского (опять это итальянское влияние!) как «рот», а получила свое название эта часть города из-за естественной гавани, образованной крутым поворотом Рио Риачуэло, притока Рио де ла Плата. В конце девятнадцатого века и в начале двадцатого века здесь селились бедные иммигранты, в основном итальянцы, которые построили хибары и покрасили их теми остатками краски, которые они находили в порту. В результате улочки Ла-Бока похожи на психоделическую палитру сумасшедшего художника. Разумеется, сегодняшние жители Ла-Бока могут позволить себе покупную краску, но поселившиеся здесь свободные художники, вышедшие на пенсию хиппи и просто любители богемного образа жизни продолжают красить стены своих домов в броские цвета, которые уже стали традицией и своеобразным символом города. Главной улицей Ла-Бока является улица Эль-Каминито, названная в честь знаменитой песни-танго. Здесь продаются картины, в основном изображающие саму улицу Эль-Каминито, футболки и прочие сувениры для туристов.
Полной противоположностью южным районам города, таким как Сан-Тельмо и Ла-Бока, являются северные районы Палермо и Реколета. Палермо, несмотря на свое итальянское название, напоминает скорее районы лондонского Гайд-Парка или парижского Буа-де-Булонь. Здесь расположены ботанический сад и зоопарк, а кроме того, много просто самых разнообразных парков, в которых растут магнолии, сосны, пальмы и ивы, где семьи собираются на пикники, а молодые парочки прогуливаются на закате. Часть Палермо, называемая Палермо Чико (или «маленькое Палермо»), похожа на нью-йоркский Аппер-Ист-Сайд – это район шикарных вилл и дорогих магазинов (например, магазин «Маноло Бланик» соседствует с заведением «Картье»).
Реколета – еще один район к северу от центра Буэнос-Айреса. Его название в переводе означает «память». История Реколеты началась еще в колониальный период, когда здесь был построен монастырь с тем же названием. Сегодня на месте монастыря осталась красивейшая церковь Базилика-Нуэстра-Сеньора-дель-Пилар, построенная в испанском колониальном стиле, и кладбище Реколета, на котором похоронены многие богатые, знатные или просто знаменитые жители Буэнос-Айреса. Самая посещаемая гробница на этом кладбище принадлежит Эве Дуарте Перон, жене бывшего диктатора Аргентины Хуана Перона, известной по всему миру как Эвита (не в последнюю очередь, из-за мюзикла Эндрю Ллойд-Уэббера). Она до сих пор является одной из наиболее популярных и в то же время наиболее спорных фигур в истории страны.
Вышедшая из самых низов, Эва Дуарте пленила миллионы простых аргентинцев своей программой социального и экономического развития для рабочего класса и стала важным орудием предвыборной кампании стремящегося к абсолютной власти полковника Хуана Перона. Когда ее муж пришел к власти, Эвита создала Фонд Эвы Перон, целью которого были сбор и распределение средств для больниц, школ, домов престарелых и других благотворительных организаций. Однако впоследствии этот фонд не раз обвиняли в перекачивании средств на личные счета семьи Перон. Среди других достижений Эвы Перон и то, что она добилась как повышения зарплаты членам профсоюзов, так и предоставления женщинам права на голосование в 1947 году. Сегодня Эвита по-прежнему пользуется огромной популярностью среди бедняков и среднего класса (укреплению которого она во многом содействовала своими социальными и экономическими реформами), в то время как представители высших слоев аргентинского общества сравнивают ее с Робин Гудом, кравшим у богатых для бедных, с той лишь разницей, что в случае с Эвитой многое из «украденного» оседало на ее личных счетах.
Коль скоро мы заговорили об истории Аргентины и роли в ней Эвы Перон, то необходимо упомянуть и политический центр города, да и страны в целом. Это площадь Пласа де Майо, связанная красивой Авенидой де Майо с площадью Пласа Конгресо. На Пласа де Майо расположено, пожалуй, самое знаменитое здание в Аргентине, так называемая Каса Росада (в переводе, «Розовый дворец»). Именно здесь работает (но, вопреки всем слухам, не живет) президент Аргентины, и именно с балкона в северном крыле здания выступала перед народом Эва Перон. В 1996 году, в надежде на легкую славу, тогдашний президент Аргентины Карлос Менем позволил использовать дворец для съемок фильма «Эвита» с участием Мадонны, к ужасу большинства «портеньос». Впрочем, для большинства аргентинцев этот балкон ассоциируется скорее с еще одним важным политическим выступлением, сыгравшим значительную роль в истории страны: с этого балкона военный диктатор Леопольдо Гальтьери объявил войну Великобритании за Фолклендские (Мальвинские) острова. Эта война, столь неудачная для Аргентины, до сих пор является больной темой для жителей страны (к этому мы еще вернемся ниже). Однако, эта война сыграла и свою положительную роль, обнажив экономические и социальные проблемы страны и приведя к окончанию периода военной диктатуры и установлению более благоприятного для страны демократического режима.
Если вас интересует, почему президент страны, где столь ценятся мужские качества лидера, работает в здании по-дамски розового цвета, то на этот счет существует два объяснения. Первое, более романтическое состоит в том, что цвет этого здания представляет собой смесь двух цветов, символизирующих две главные политические партии страны – красного и белого (как тут не вспомнить войну Белой и Алой Розы или другое противостояние белых и красных из более современной истории?!). Другое, более обыденное объяснение кроется в том, что здание было покрашено бычьей кровью, которая после долгих лет под жарким солнцем Буэнос-Айреса и придала стенам здания темно-розовый оттенок.
На этой же площади расположены и другие интересные здания. Среди них небольшое белое здание с колокольней, построенное в 1751 году в колониальном стиле. Это Эль Кабильдо, первое место расположения городских властей, а напротив Эль-Кабильдо возвышается здание Паласио-де-Гобьерно, построенное на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков, где находится действующий муниципалитет Буэнос-Айреса. Рядом с Паласио-де-Гобьерно стоит Каса-де-Культура, роскошное здание из серого гранита с бронзовыми украшениями и серией извилистых фонарей на фасаде, выходящем на Авениду де Майо. Когда-то в этом здании располагалось издательство влиятельной газеты «Ла-Пренса», и поэтому верхушка здания украшена скульптурой, изображающей свободу печати.
Среди других зданий, обрамляющих площадь, здание Национального банка с зеленой крышей в парижском стиле; здание «Банка Франсес», словно увитое каменными кружевами; здание федерального налогового управления, похожее, как две капли воды, на министерские здания сталинской Москвы или гитлеровского Берлина; а также невероятно красивый внутри, хоть и скромный снаружи, Столичный кафедральный собор, внутри которого находится гробница генерала Хосе де Сан-Мартина, которого аргентинцы считают «отцом нации». Славный генерал Сан-Мартин сражался рука об руку с более широко известным освободителем Латинской Америки Симоном Боливаром. Сегодня именем Сан-Мартина названа красивая площадь в районе Микросентро, которую мы еще опишем ниже.
Но вернемся на площадь де Майо. Как уже упоминалось выше, от площади де Майо отходит авеню с таким же названием. Это одна из красивейших улиц Буэнос-Айреса, которой может позавидовать даже Париж, с его знаменитым бульваром Шанс-Элизе. Эта авеню как бы соединяет исполнительную и законодательную власть в стране, ведь на одном конце ее расположен президентский дворец «Каса Росада», а на другом – здание аргентинского конгресса. Именно по этой авеню проходят маршруты как торжественных правительственных кавалькад, так и оппозиционных демонстраций. В тот день, когда мы гуляли здесь, перед зданием Каса-де-Культура проходила шумная демонстрация в поддержку африканских культурных центров. Из-за сильного европейского влияния в стране, эта демонстрация показалась нам по крайней мере странной.
Авенида де Майо упирается в здание аргентинского Конгресса, построенное в греко-римском стиле под влиянием парижской архитектуры «боз-ар» и открытое 12 мая 1906 года. Главным архитектором этого проекта был Витторио Мэано, который также внес лепту в строительство оперного театра «Колон», однако ему не удалось завершить ни тот, ни другой проект, так как он был убит из-за любовного треугольника. Стены здания Конгресса сделаны из аргентинского гранита и увенчаны медным куполом. По аргентинской архитектурной традиции здание Конгресса представляет собой несколько эклектический набор элементов, заимствованных у других примечательных памятников архитектуры: форма здания похожа на Капитолий в Вашингтоне, бронзовая крыша напоминает здание оперного театра Гарнье в Париже, а квадрига на верхушке крыши вызывает ассоциации с Бранденбургскими воротами в Берлине. Впрочем, эта скульптура была создана по проекту венецианского скульптора Виктора де Поля и была отлита в Германии.
Но вернемся на Авениду де Майо, которая пересекается с другой важной улицей города, Авенидой 9 де Хулио (авеню 9 июля). Правда, и назвать это улицей сложно, ведь это самый широкий проспект не только в Буэнос-Айресе, но и во всем мире! Ширина проспекта – 140 метров, а движение по нему идет в восемь полос в каждую сторону! К сожалению, для строительства этого проспекта пришлось пожертвовать многими красивыми памятниками архитектуры, которые просто снесли, дабы проложить «самую широкую улицу в мире». Хорошо хоть, что упрямые французы не позволили рьяным строителям проспекта снести свое посольство, одно из наиболее красивых зданий в Буэнос-Айресе.
К северу от Авениды де Майо Авенида 9 де Хулио пересекается с Авенидой Корриентес (на которой находится здание, где нашла свой первый столичный приют Эва Дуарте Перон), и на этом пересечении расположен Обелиск, один из главных монументов города, открытый в 1936 году в честь 400-летия первого (неудавшегося) поселения на месте Буэнос-Айреса. Здесь проходят различные городские празднества, здесь же собирается ликующая толпа поклонников той или иной аргентинской команды, выигравшей какой-либо международный турнир. Сама же авеню Корриентес является ответом Буэнос-Айреса нью-йоркскому Бродвею. В этом районе расположены самые главные театры города, в их числе оперный театр «Колон», «Театро Сан-Мартин» и «Театро Насьональ Сервантес».
От театрального района недалеко и до площади Сан-Мартин, названной в честь героя-освободителя Латинской Америки, сыгравшего значительную роль в образовании независимой Аргентины. Иронично, что в центре площади находится Британская часовая башня, которую многие именуют местным Биг-Беном. Эта башня была подарком британской общины города, приуроченным к завершению строительства расположенного неподалеку железнодорожного вокзала Ретиро, который и по сей день является одним из главных ворот города, куда приходят поезда из пригородов Байреса и курортного района Тигре. В начале 20-го века, когда Аргентина была ведущим мировым поставщиком сельскохозяйственной продукции, Британия была заинтересована в строительстве инфраструктуры, позволявшей связать внутренние территории Аргентины с портом Буэнос-Айреса, удобно расположенным в устье Рио де ла Плата. Именно поэтому и был построен в 1915 году вокзал Ретиро. Здание вокзала было спроектировано четырьмя британскими архитекторами, а металлоконструкции были изготовлены в Ливерпуле и переправлены в Аргентину по морю. Огромный центральный холл до сих пор поражает воображение, и несмотря на то, что многие украшения пропали с годами, бронзовые светильники необыкновенной красоты и по сей день украшают этот холл.
Однако, несмотря на финансовые вложения британцев (а, может быть, именно из-за них), аргентинцы чувствовали себя эксплуатируемой страной. Но наиболее острыми отношения между Великобританией и Аргентиной стали в результате войны за Фолклендские (Мальвинские) острова в 1982 году. Так, после этой войны многие места в Буэнос-Айресе, носящие имена, связанные с Великобританией, были переименованы на аргентинский лад. Так например, Британская часовая башня была переименована в «Монументальную башню» (по-испански, «Торре монументаль»). Удивительно и то, что башня вообще уцелела, ведь даже через несколько лет после войны она продолжала быть объектом атак разгневанной толпы.
Напротив часовой башни, словно в противовес ей, расположен Мемориал памяти погибших во время Фолклендской войны. Мемориальные доски с именами и вечный огонь служат напоминанием о 700 погибших аргентинцах. И хотя в англоговорящем мире эта война всегда воспринималась, как глупость со стороны Аргентины, для самих аргентинцев суверенитет Фолклендских (Мальвинских) островов является вопросом национальной гордости. Впрочем, есть и другие причины, почему вопрос о принадлежности этих островов продолжает обсуждаться в дипломатических кругах и по сей день: недавно там были обнаружены месторождения нефти.
Памятник самому генералу Сан-Мартину, в честь которого названа площадь, находится как бы на стороне ее, на краю обширного парка, разбитого посреди площади. Первоначально этот памятник был создан в 1862 году, но в 1900 году его расширили, добавив дополнительные скульптуры. Сегодня памятник представляет собой большую скульптурную группу, в центре которой генерал Сан-Мартин на коне, окруженный солдатами и провожающими их в битву женщинами.
Рядом находится и так называемый Сирколо Милитар, одно из наиболее красивых зданий Буэнос-Айреса, построенное в 1914 году под руководством французского архитектора Луи Сортэ в архитектурном стиле «боз-ар» (строительство заняло почти 12 лет). Мрамор и другие материалы для постройки были завезены из разных уголков Европы, а многие комнаты являются копиями версальских залов. В свое время это здание было домом семьи Пас, которая владела газетой «Ла-Пренса» (о здании, где располагалось издательство – Каса-де-Культура – мы уже говорили). С 1938 года здесь расположена элитная организация вышедших на пенсию армейских офицеров.
Другой стоящий упоминания особняк на площади Сан-Мартин – это так называемый Паласио Сан-Мартин, где с 1936 года располагается Министерство иностранных дел, из-за чего попасть в само здание сегодня, к сожалению, невозможно. Но с улицы видна замысловатая решетка огромных французских ворот и большой полукруглый двор. Наконец, нельзя не упомянуть и здание Кавано, которое было построено в 1936 году и являлось тогда самым высоким небоскребом Южной Америки. По высоте это здание достигает 120 метров (для сравнения, высота Эмпайр-Стэйт-Билдинг в Нью-Йорке – 381 метр, а высота Эйфелевой башни в Париже – 300 метров). Но несмотря на рекордную по тем временам для Латинской Америки высоту (а может быть, из-за нее), распродажа квартир в этом небоскребе заняла более 16 лет. Сегодня это лишь третье по высоте здание в городе.
Среди других районов Буэнос-Айреса, стоящих посещения, назовем еще два: Абасто, где расположен огромный торговый центр под тем же названием («абасто» в переводе означает «продовольствие»; здесь когда-то находился большой открытый рынок, со временем превращенный в закрытый торговый центр, напоминающий ГУМ или Пассаж), и соседствующий с Абасто район Онсе (сокращенно от «Онсе де септиембре», или «11 сентября», названный не в честь того ужасного дня в 2001 году, а в честь железнодорожной станции, названной по дате в 1888 году, когда умер бывший президент Аргентины Доминго Сармиенто). Центром Онсе является «каже» (улица) Тукуман, где расположены многочисленные еврейские магазины, кошерные рестораны и синагоги (в том числе, в торговом центре Абасто находится единственный за пределами Израиля кошерный Макдональдс). Между двумя мировыми войнами, в период расцвета еврейской общины Буэнос-Айреса, на деньги богатых еврейских торговцев здесь были построены роскошные здания в стиле «арт-деко». Этот архитектурный стиль не очень популярен в других районах города, и поэтому его присутствие в Онсе напоминает о важной роли еврейской общины в Буэнос-Айресе.
Итак, о еврейском Буэнос-Айресе. Еврейская община Аргентины в целом и Буэнос-Айреса в том числе (а большинство аргентинских евреев живет именно в столице) является одной из важнейших еврейских общин мира, хотя сегодня ее численность заметно меньше, чем в прошлом. В начале 20-го века Аргентина была магнитом для еврейских иммигрантов, причем как для ашкенази из Восточной Европы, бегущих от погромов (их здесь называют «русос», то есть «русские»), так и для сефардов, прибывших в Аргентину после развала Оттоманской империи в конце Первой мировой войны. По оценкам, 1920 году в Аргентине жило 150 тысяч евреев, а в начале 1960-х – 310 тысяч. Однако, в последующие годы еврейская община Буэнос-Айреса значительно сократилась, в основном за счет эмиграции в Израиль и США и ассимиляции. За последние 15 лет еврейской общине Буэнос-Айреса пришлось принять еще два серьезных удара: в 1992 году была взорвана бомба в израильском посольстве в Буэнос-Айресе, где погибли 29 человек, а через два года прогремел взрыв в здании еврейской организации АМИА, где погибли 85 человек. Ответственность за эти террористические акты взяли на себя организации «Исламский Джихад» и «Хезболла», а нити ведут от них в Иран. Сегодня, на месте взрыва в израильском посольстве находится мемориал. Но несмотря на террористические атаки, ассимиляцию и иммиграцию, в Буэнос-Айресе продолжает жить около 250 тысяч евреев. Нам посчастливилось познакомиться с одним из них, Маурисио Шейтманом, который был нашим гидом-«добровольцем» по еврейскому Буэнос-Айресу.
Одним из первых вопросов, заданных нами Маурисио был вопрос об антисемитизме в Аргентине. Его лаконичный ответ: «В политике антисемитизма нет, а в людях он есть». Впрочем, определенный уровень антисемитизма здесь неудивителен, ведь Аргентина – традиционно католическая страна. Кроме того, по окончании Второй мировой войны сюда понаехало много нацистов всех мастей, ведь именно сюда пролегали секретные тропы организации ОДЕССа, целью которой был вывоз офицеров СС и СД из под карающего меча Нюрнбергского трибунала. Поэтому в свое время в Аргентину бежали немецкие нацисты, такие как Адольф Эйхман. А кроме них – о чем известно не так широко – в Аргентину бежали фашисты из разных католических стран: Италии, Испании, Хорватии (благодаря католической церкви здесь их принимали особенно приветливо). Например, глава хорватских фашистов Анте Павелич стал советником президента Хуана Перона по безопасности. Под его влиянием Перон выдал 34 тысячи виз как хорватским фашистам, так и противникам коммунистического режима Тито. И хотя Павелич тайно покинул страну с пулей в позвоночнике после неудачного покушения в 1957 году, а Эйхман был выкраден агентами Моссада и Шабака в 1960 году, определенные зерна антисемитизма их пребывание в стране бросило в уже подготовленную католической церковью почву.
Но несмотря на якобы существующий в стране антисемитизм, мы лично не видели никаких его проявлений. Напротив, Маурисио спокойно разговаривал с нами в такси о еврейской общине, о тех синагогах, которые мы посещали, о своей жизни в Израиле. Трудно представить себе, что можно было бы так спокойно вести такие разговоры, скажем, в московском такси, даже если бы разговор и велся на английском языке.
Маурисио показал нам три синагоги (был вечер пятницы, самое подходящее время для их посещения). Первая синагога, которую мы посетили, расположена в еврейском районе Онсе, уже упоминавшемся в нашем рассказе. По архитектуре она напоминает синагогу в Толедо, явно просматривается тот же испано-мавританский стиль. На субботней службе присутствовала небольшая группа людей, одетых довольно (на мой взгляд) буднично, в основном присутствующие явно знали друг друга. Так же было и во второй синагоге, куда привел нас Маурисио. Это синагога при еврейской школе имени Натана Гезанга, одной из нескольких частных еврейских школ в Буэнос-Айресе. Причем эта школа включает в себя и подготовительные классы (обязательный детский сад), и начальную, и полную среднюю школу. Наш гид Маурисио был хорошо знаком с этой школой, потому что в ней когда-то учились его дети. Занятия в этой школе проходят на испанском языке, и сочетают обязательную программу средней школы согласно государственным стандартам с программой обучения ивриту и еврейским дисциплинам. В этой школе также готовят учеников к обряду бар- и бат-мицва. В день нашего посещения один из тринадцатилетних учеников выходил к Торе, а сидящие в первых рядах одноклассники подбадривали его. Большинство собравшихся явно были родителями или знакомыми школьников. В целом, сложилось такое впечатление, будто еврейская община Буэнос-Айреса довольно закрытая, замкнутая, в нее трудно попасть постороннему человеку, например, нам без Маурисио было бы не попасть в эти синагоги.
Особенно это чувствовалось в третьей синагоге, которую мы посетили в этот вечер, Конгрегасьон Исраэлита Аргентина (это самая старая синагога в городе). При входе облаченный в форму охранник тщательно проверял наши паспорта, спрашивал откуда и надолго ли мы приехали, когда собираемся уезжать, какова цель нашего приезда в Аргентину и почему мы хотим посетить синагогу. Маурисио приходилось несколько раз вступать в разговор и что-то быстро пояснять на испанском. Впрочем, после взрывов, потрясших еврейский Буэнос-Айрес в начале 1990-х, такие меры безопасности вполне понятны. Несмотря на допрос и досмотр при входе, на службе присутствовало много гостей, в основном приехавшие на игры Маккабиады спортсмены. Было очень приятно потому, что попав даже в другое полушарие, мы как евреи можем прийти в пятницу вечером в синагогу и почувствовать себя частью большой еврейской семьи. Поэтому мы очень благодарны Маурисио за предоставленную нам такую возможность!
В целом, Буэнос-Айрес – увлекательный город, с великолепной архитектурой и тенистыми парками, с европейским шармом и латиноамериканским гостеприимством, с изысканными ресторанами и романтичными танго-салонами, город в котором так легко бывать и из которого так тяжело уезжать!